В советское время Казахстан с пафосом называли «лабораторией дружбы народов», умалчивая о ее происхождении. Оно трагично: «лаборатория дружбы» берет свое начало в годы жестоких репрессий, когда казахи принимали в свои дома семьи немцев, чеченов, греков, курдов, турок, спасая от голодной смерти, отогревая замерзающих людей, порой выброшенных с эшелонов прямо в голой степи. Истоки мира и межнационального согласия в современном Казахстане – в самоотверженности и отзывчивости казахского народа.
И сейчас на казахской земле соблюдаются и укрепляются традиции дружбы и взаимопонимания, хранимые и передаваемые из поколение в поколение. Свидетельство тому – поступки людей и события, происходившие в разные времена, но связанные одной нитью человечности и доброты.
Хлеб и жизнь
Когда началась Великая Отечественная война, в одной многодетной казахской семье всех сыновей призвали на фронт. И для каждого из них после прощального ужина мать в сундук положила кусочек лепешки, чтобы сбылась примета – надо сохранить нан, и тогда близкие, отправившиеся в далекий и опасный путь, благополучно вернутся…
Шли дни, месяцы, годы с тех пор, как джигиты покинули отчий кров. Шесть кусочков лепешки старая мать хранила, не позволяя никому прикасаться к ним. Но однажды в ее двери постучались беженцы с детьми, доведенные голодом до отчаяния. А в доме не было ни крошки драгоценной еды. Но они, не уходили, умоляя спасти их. Обогреть и накормить путника – «божъего гостя», усыновить сироту, принять к себе бездомных, пострадавших от джута и войн – в степи всегда означало исполнить вечный закон помощи нуждающимся. И тогда мать, посмотрев в голодные глаза чужих детей, отдала им последнее – нан своих сыновей. Только один кусочек, самого младшего, оставила она на дне сундука…
Коллега-журналист, рассказавший мне про тот случай, был сыном того младшего сына, чей нан сберегла его мать. Единственного, кто вернулся к ней с войны…
Немец Олжабек
…В небольшом городке Западной Германии живет немецкая семья, в которой отец и дед, чистокровный немец, носил казахское имя и фамилию – Олжабек Нокабаев, а на казахском языке говорил лучше, чем на языке своей исторической родины. Его потомки считают род Нокабаевых, живущих в с.Жанашар Енбекшиказахского района …
История, как немец Ганс Голштайн в далеком 1945-м стал Олжабеком, достойна киносценария или повести. Она началась в Великую Отечественную под Кенигсбергом, во время жестокой бомбежки вражеской авиацией. Старший сержант Игибай Нокабаев уловил в грохоте разрывов детский крик и плач. Дрогнуло сердце – погибает ребенок! Несмотря на разрывы, он выбрался из окопа и бросился в дымовую завесу. Почти на ощупь Игибай обнаружил в развалинах дома обезумевшего от страха немецкого мальчика и вынес из огненного шквала. Мальчик плакал: солдаты – это страшно, они пришли убивать! Но у того, который принес его в расположение части, были добрые глаза. Отдавая ему свой котелок с кашей, он корявой рукой неуклюже гладил детскую головенку. Смуглый скуластый, говоривший на незнакомом языке, он почему-то окликал мальчика непонятным словом «Олжабек». Мальчик понял, что это теперь его имя… Не загляни в развалины солдат в кирзовых сапогах и в пилотке со звездочкой, он возможно так и остался бы Гансом. А скорее всего - безымянным трупом потерявшегося ребенка, раздавленного беспощадным катком войны. Но высшие силы, столкнувшие его с казахом Игибаем, подарили ему новую жизнь, новое имя. И новую родину – Казахстан.
Сюда, в село Жанашар Енбекшиказахского района, «сына полка» привез после Победы Игибай Нокабаев, ставший ему отцом. Здесь немецкого мальчика встретила и приняла как родного жена Игибая – Бажин. А их пятилетняя дочь Сания была для него первой учительницей казахского языка. Вскоре научившийся понимать и говорить по-казахски, даже играть на домбре, Олжабек узнал, в чем смысл его имени. Оно от слова «олжа» – удачная находка. Ведь истосковавшийся на фронте по дому Игибай мечтал иметь многодетную семью, а у них с Бажин была всего одна дочь. В Олжабеке он видел счастливую примету и последнюю надежду на пополнение семейства. Ведь Игибаю было под сорок… Если бы он знал, как обернется «олжа», найденная под Кенигсбергом! После войны в семье Игибая и Бажин-апай, в «довесок» к дочери Сание и Олжабеку, народилось еще десять детей!
Но Олжабек всегда оставался для них любимым и дорогим старшим сыном. Несмотря на то, что у Нокабаевых сильно осложнились отношения со властью, до 1954 года допытывавшейся, каким образом в их семье оказался неизвестный немецкий ребенок, Нокабаевы не дрогнули, отстояли свое право приемных родителей. Когда Олжабек окончил школу, пошел работать трактористом, Игибай подробно рассказал ему, кто он и откуда. На семейном совете решили искать родственников Олжабека в Германии, послать письма на его родину. Весточка из Германии пришла в 1965 году. Нашлись его родные!
– Решай сам, - сказала Олжабеку его казахская мать Бажин-апай. – Та женщина, которая родила тебя, хочет видеть своего сына…
Но прошло еще немало лет. В 1970-м году Олжабек проводил в последний путь Игибая-ата. У него самого и ставшей его женой соседской девушки, доярки Люси Розенгрин, было уже четверо детей. Лишь в 1976 году приемный сын Нокабаевых, низко поклонившись воспитавшей его Бажин апай, дорогим его сердцу братьям и сестрам, с семьей выехал к столько лет ждавшим его родственникам в Германии. Каждый день ждала оттуда весточки Бажин апай. Радовалась, что и Олжабек, и Люся на новом месте нашли работу – он на заводе, она санитаркой в больнице, показывала соседям присланные фотографии, приглашение в гости. Но только через 10 лет встретилась Бажин апай, ее дети, друзья, земляки с приехавшим в Жанашар Олжабеком, по немецкому паспорту – Гансом Голштайном. Был большой той в доме Нокабаевых. Не забыл мелодий домбры и слов казахских песен Олжабек...
Многих уже нет на свете. Вслед за мужем Игибаем ушла из жизни Бажин-апай, в 1996 году умер Ганс-Олжабек. Но потомки Нокабаевых и Голштайнов по-прежнему дружат, обмениваются письмами, интернет-посланиями. Не иссяк источник добра и любви, созданный солдатом из Казахстана Игибаем. Большая семья Нокабаевых в с.Жанашар и поныне бок о бок живет с поляками, украинцами, турками, немцами, депортированными сюда в годы военного лихолетья и для которых Казахстан стал не второй, а единственной Родиной. Нити дружбы и родства отсюда тянутся в другие государства, связывая всех одной исторической судьбой. Здесь помнят немецкого мальчика Олжабека. Он словно символ братских уз и традиций добрососедства, гуманности, которые выдержали испытания на прочность в самые суровые времена войны. Наш долг сохранить и передать их наследникам. По ходатайству сельчан ул.Майская с.Жанашар Енбекшиказахского района решением акима Жанашарского сельского округа в мае 2010 г. переименована и теперь носит имя Игибая Нокабаева.
Дед чужой, а был как свой
Радоницу – поминальный день православных христиан, отмечает и одна мусульманская, казахская семья в г.Есике. Глава семьи - предприниматель Абай, его жена и дети садятся за поминальный стол в память деда Володи, пятнадцать лет делившего с ними и радости, и печали… Чужой старик для них стал близким и родным настолько, что младшие ребятишки, которых он нянчил, считали его своим настоящим дедушкой…
В начале 90-х Абай, начинающий есикский бизнесмен, встретился возле своего дома с бородатым, неопрятным стариком, который попросился работать сторожем. Можно было и пройти мимо. Мало ли тогда, в «лихие девяностые» было таких потерянных, опустившихся людей, не нужных ни обществу, ни себе. Но что-то тронуло в нем предпринимателя – может то, что старый бомж просил не подаяния, а работы… А, может, и возраст бомжа, который ему в отцы годился. По доброте душевной предприниматель взял его сторожить строящееся предприятие, хотя особой нужды в том не было,– и не ошибся. Дед Володя Домрачев был на все руки мастер – и столяр, и кузнец, и каменщик. В общем-то и человек он был в своем селе не безвестный – многие в прежние времена его знали, как хорошего специалиста-ремесленника. Да по стариннейшему обычаю русских мастеров- «золотые руки» ударялся он в пьянку. когда и жить негде и не на что. Предприниматель, можно сказать, деда у самого края жизни подхватил, когда тот документов по пьяной лавочке лишился, а близкие к себе уже домой не пускали.Несколько лет тому назад дед Володя скончался. Похоронили его по православному обряду, справили как положено все поминки. Ведь почтить память человека, хотя бы и чужого по крови, по национальности, по вере, если он был тебе по настоящему близким – не грех. Это понимание берет свое начало в исконных традициях, веками соблюдавшихся в Великой степи. И поступок предпринимателя имеет те же корни.
Вместо послесловия. Так повелось издавна, что в широкой душе степняка всегда есть место для доброго отношения к любому гостю, приходящему с миром, открытым сердцем и честными намерениями. Умея дать отпор врагам, посягавшим на его страну, честь и достоинство, он умел жертвовать последним, что у него было, для просящих у него крова и защиты. И пока есть люди, разделяющие этот принцип казахского гостеприимства, смута и вражда не одолеют Казахстан.
И.ТУРАНИН